Отто Скорцени. Операция по освобождению Муссолини

Диверсант номер один» нацистской Германии Отто Скорцени родился 12 июня в Австрии. Многие фанатичные наци­сты родились именно в Ав­стрии. Гитлер, например. Или Кальтенбруннер. Вот и Отто Скорцени родился в Австрии. Фамилия Скорцени похожа на итальянскую, однако на самом деле его предки были поляками.

В НСДАП он вступил в 1931 году. До прихода Гитлера к власти и задолго до аншлю­са Австрии. В партию его рекомендовал земляк Каль­тенбруннер. Однако нельзя сказать, чтобы карьера Скор­цени развивалась стреми­тельно. В польской кампании он поучаствовать не успел, во время французской служил каким-то шофером в тыловых частях. Немного повоевал на Восточном фронте, пока его не свалил «жестокий приступ воспаления желчного пузы­ря». Он снова оказался в тылу.

Вскоре Скорцени дослу­жился до гауптштурмфюрера СС. Это звание соответствовало армейскому капитану. Тогда его назначили командо­вать особой группой, которая должна была заниматься разведывательно-диверсионными операциями в тылу про­тивника. Он разработал две операции. Пытался органи­зовать диверсии на иранских железных дорогах и на ураль­ских военных заводах. Безо всякого успеха.

В июле 1943 года Скорцени неожиданно вызвали в ставку фюрера. В это время итальянский король Виктор Эммануил III как раз арестовал Муссолини. Немцы не без оснований полагали, что новое итальянское пра­вительство поведет переговоры о сепа­ратном мире. Гитлер решил во что бы то ни стало освободить своего дружка Мус­солини. Толку от дуче, конечно, уже не было, но его освобождение, по мысли Гитлера, подняло бы мораль­ный дух.

В своих воспоми­наниях Скорцени подробно описывает пребы­вание в ставке. И складыва­ется ощущение, что в Третьем рейхе царил полный бардак.

Гитлеру представили шесть человек.

• Кто из вас знает Ита­лию? — спросил фюрер.
• Я два раза был в Италии, — ответил Скорцени.
• Что вы думаете об Ита­лии? — спросил Гитлер.

Все стали говорить баналь­ности. Наш, дескать, союзник. Подписала антикоминтерновский пакт.

А Скорцени сказал просто:

• Я австриец, мой фюрер.

Подразумевалось, что лю­бой австриец ненавидит Ита­лию, потому что та оттяпала у австрийцев Южный Тироль. Казалось бы, освобождение

Муссолини логично было до­верить итальянскому патрио­ту. Но Гитлера вполне устро­ило, что операцию возглавит человек, ненавидящий Ита­лию. Он утвердил Скорцени.

Затем Скорцени отправил­ся на инструктаж к рейхсфюреру Гиммлеру. Тот зачем-то стал подробно рассказывать о положении в Италии, назвав сотню фамилий разных ита­льянских деятелей. Скорцени пытался записывать. Гиммлер раскричался, что такие вещи не записывают.

Выйдя в коридор, Скорце­ни закурил сигарету. «В этот момент, — вспоминает Скорце­ни, — из комнаты вышел Гимм­лер и накинулся на меня:

— Опять эти проклятые си­гареты! Разве вы не можете хотя бы несколько ча­сов не курить? Я уже вижу, вы не тот чело­век, который нужен для этой миссии!

Он бросил на меня последний испепеля­ющий взгляд и уда­лился».

Вот, оказывается, кто и когда начал борь­бу с курением!

Скорцени расстро­ился, но адъютанты его успокоили. Рейхсфюрер, мол, всегда орет, а через минуту все забывает. Спустя не­которое время Скор­цени полетел в Рим с генералом Штудентом. Имен, которые называл Гиммлер, он не запомнил. Записывать ему не дали. Не очень, прямо скажем, он был подготовлен к операции.

В Италии Скорцени пред­стояло для начала разузнать, где содержат Муссолини. Узнавал он своеобразно. В ресторанчике познакомился с торговцем фруктами. У тор­говца был клиент, а у клиента был слуга, а у слуги была род­ственница, за которой ухажи­вал карабинер. И вот караби­нер чего-то брякнул.

Итальянцы, судя по всему, удивительно говорливый на­род. Таким вот образом Скор­цени действительно узнавал, где Муссолини. Но всякий раз опаздывал — дуче переводи­ли в другое место. Наконец, Скорцени достоверно вы­яснил, что Муссолини содер­жится в горах в отеле «Кампо Императоре».

Скорцени разработал опе­рацию. Идея состояла в том, что сразу 12 планеров долж­ны были приземлиться рядом с отелем. В это время двум немецким ротам поручалось захватить в долине станцию канатной дороги. Станцию захватили. С планерами все пошло не так гладко. Два пла­нера разбились при взлете, еще два — при приземлении. Но итальянцы были так удивлены, что не оказали никако­го сопротивления. Отель был захвачен без единого вы­стрела.

Освободить дуче оказалось делом не слишком сложным. Сложнее было его вывезти. В распоря­жении немцев был лишь маленький самолет-на­блюдатель «аист». Двух чело­век — пилота и Муссолини — он бы поднял. А трех — вряд ли. Но Скорцени зачем-то полез третьим. В воспомина­ниях Скорцени вопрошает: «А если бы дуче разбился? Что бы я тогда делал?» Он ре­шил разбиться вместе с дуче. Но каким-то чудом самолет взлетел и долетел до Рима. Из Рима Муссолини со Скорцени переправились в Гер­манию. Уже на нормальном самолете.

Немецкий генерал Типпельскирх, ставший после войны историком, назвал операцию «авантюрной, принесшей много жертв». По поводу жертв — 31 погибший десантник — наши историки с ним бы поспорили. Насчет авантюрности сомнений нет. Но победителей не судят. Скорцени засыпали награ­дами.

До конца войны Скорцени успел провернуть еще одну похожую операцию. Он со своими людьми приземлился в Будапеште и похитил сына венгерского диктатора Хорти. Диктатор хотел заключить мир с Советским Союзом. Похитив сына, немцы стали шантажировать Хорти.

Если рассуждать абстрак­тно, Скорцени — герой уров­ня д’Артаньяна и Портоса, похитивших генерала Монка. Но к чему привело его герой­ство? Итальянцы и венгры продолжали бессмысленную борьбу, стоившую множества человеческих жизней. Кста­ти, Скорцени до конца жизни оставался верен идеалам на­ционал-социализма. Умер он во франкистской Испании, за несколько месяцев до смер­ти каудильо. Так что памят­ника он не заслужил. Потому что геройствовать тоже нуж­но с умом и с разбором.