Рафаэль Трухильо

Диктатор Доминиканской Республики Рафаэль Трухильо находился у власти более 30 лет, и как свидетельствуют пережившие это время, оно было кошмарным. Официально «доминиканского Пи­ночета» называли El Jefe — то есть «главный», а вот в народе его именовали не иначе как El Chivo, что значит «козел».

Рафаэль Трухильо — на­верное, самый кровавый из латиноамериканских дик­таторов. Тем не менее у него есть горячие защитники, ко­торые считают, что он дал Доминикане стабильность и процветание, буквально вы­тащил страну из экономической пропасти. Это действи­тельно так. Вытащил. Но цена, которую пришлось за это за­платить народу Доминиканы, была невероятно велика.

24 октября 1891 года в се­мье лавочника Хосе Трухильо

Вальдеса и Альтаграсии Хулии Молины Шевалье из го­родка Сан-Кристобаль родил­ся третий по счету ребенок, которому дали имя Рафаэль Леонидас. Семья будущего диктатора была бедной и мно­годетной. О хорошем образо­вании Рафаэлю можно было даже не мечтать — он едва смог получить, начальное об­разование. В основном его «обучением» занималась ули­ца — он еще в детстве научил­ся драться и воровать. В шест­надцать лет, едва устроившись работать телеграфистом, Тру­хильо вступил в местную мо­лодежную банду с названием «Сорок два». Банда промышляла мелким разбоем и коно­крадством. Кражи были хоро­шим подспорьем к заработку Рафаэля — он то и дело сидел без работы. И, как ни забавно, именно членство в банде нау­чило молодого Трухильо ме­тодам управления людьми.

Хотя он так бы и оставался обычным бандитом, если бы в 1916 году в Доминикану не вошли американские войска. Страна не могла платить по долгам, и США ввели внешнее управление и занялись пол­ной реорганизацией армии и правоохранительных орга­нов. Рафаэль Леонидас вступил в Националь­ную гвардию и за девять лет сделал головокру­жительную карьеру: от лейтенанта до генерала.

Хорошие солдаты как никогда были нужны Доминикане — страну охватили бунты и вос­стания, и гвардейцы, обученные американ­скими десантниками, исправно сдерживали народный гнев. Амери­канцы смотрели на жи­телей страны с истинно колониальным превос­ходством. Трухильо бы­стро перенял повадки колонизаторов и со своим народом обращался без всякой жалости. Этим он заслужил внимание и одобрение оккупационных властей. Если в банде он нау­чился успешно красть, то в ар­мии — успешно убивать. Бы­строе продвижение по службе было ему обеспечено. Вскоре он дослужился до главнокомандующего арми­ей. Путь к высшей власти был открыт. Следовало только ор­ганизовать отъем высшей власти у президента Орасио Васкеса. А режимом прези­дента многие в стране были недовольны. В1930 году нача­лась целая волна восстаний. И Трухильо решил использо­вать это для собственного возвышения. Он заключил союз с лидером повстанцев Рафаэлем Эстреллой Уреной: последний собирался захва­тить столицу Доминиканы Санто-Доминго, а Трухильо дал ему слово, что его солда­ты не покинут казарм. Слово он сдержал: хотя президент отдал приказ разгромить мя­тежников, Трухильо сдал го­род без боя. Президента свергли, к власти пришел Эстрелла и тут же назначил Трухильо главой армии и по­лиции. Через два с половиной месяца прошли новые президентские выборы, на которых Трухильо победил с фантасти­ческим результатом — за него проголосовало 99 процентов избирателей. Эти выборы проходили под неусыпным контролем полиции и воен­ных, и удивительно, что нашелся целый процент тех, кто осмелился проголосовать против Рафаэля Леонидаса.

Трухильо сразу показал своему народу, как будет строиться жизнь и обеспечиваться порядок: в день инау­гурации банда «Сорок два» и ее лидер Мигель Анхель Пау­ли торжественно проехали по улицам столицы в красном «паккарде», который люди шепотом называли «красной машиной смерти». Еще не успев вступить в должность, Трухильо приказал тайно умертвить наи­более несговорчивых противников. Через год после инаугурации народ неожиданно уз­нал, что в стране те­перь существует толь­ко одна правильная партия, и все граждане должны в нее вступить. Человек без «пальмиты» (членского билета) стал считаться врагом государства — его мог­ли арестовать и бро­сить в тюрьму безо всяких объяснений. Поголовное членство давало также немалую выгоду казне — партийцы отчисляли 10 процентов от своих дохо­дов в пользу государства. Эти деньги шли на содержание армии и полиции — Трухильо сделал жалованье этим кате­гориям граждан необычайно высоким. В целом он был убежден, что управлять стра­ной можно только твердой рукой и делая упор на трех на­правлениях — умелой дипло­матии с другими странами, жесткой внутренней полити­ке и развитии экономики.

Лавировать и вести пере­говоры он умел. Правление Трухильо началось со страшного урагана, обрушившегося на Доминикану в середине 1930 года. Ураган был такой силы, что в Санто-Доминго по­гибло более 3000 человек, а сама столица превратилась в развалины. Новый хозяин страны использовал этот ка­таклизм для полной рекон­струкции города, деньги на восстановление столицы дал Трухильо американский Крас­ный Крест. Буквально за год Санто-Доминго был полно­стью перестроен. Так же, как с Санто-Доминго, Рафаэль по­ступил и со всей Доминиканой. Только ураганом теперь был он сам. Трухильо офици­ально занимал пост прези­дента с 1930 по 1938 год и с 1942 по 1952 год. На самом деле он был диктатором вплоть до своей смерти в 1961 году, а роль президента меж­ду официальными сроками играли послушные ставлен­ники или же члены его семьи. Ни на минуту он не выпустил власти из своих рук.

Ему удалось вполне успеш­но избавиться от контроля со стороны американцев: те были вынуждены подписать с ним так называемый «договор Халл — Трухильо». Перегово­ры велись четыре года (с 1936 по 1940 год), но американцы отдали таможенные сборы на усмотрение диктатора. И Тру­хильо избавился от внешнего долга в рекордные сроки. Ког­да началась Вторая мировая война, он сразу же примкнул к антифашистской коалиции стран. А еще до этого в 1938 году разрешил иммиграцию европейских евреев в Доми­никану, даже выделил для бе­женцев земельные участки. Тогда же он разрешил имми­грацию японцев и испанцев. Единственными мигрантами, которых он не желал видеть в Доминикане, были черноко­жие гаитяне. В 1937 году по его приказу уничтожили не то 20 000, не то 30 000 се­зонных рабочих-гаитян в приграничной Доми­никане.

Диктатор Трухильо мгновенно стал самым богатым человеком в стране. Страну он счи­тал личным владением, и хотя любил дарить своим близким дома, заводы, земли, но управлял своими вла­дениями он рачитель­но. Хотя таким средото­чием власти в одних руках многие были недоволь­ны, однако недовольные тут же оказывались в тюрьме или исчезали. Понятно, что его бо­ялись. И давали все, что он же­лал. Трухильо обожал награ­ды — и он имел их неимоверное количе­ство. Дети в Доминикане даже играли в игру под названием «кры­шечки», то есть вешали друг другу на грудь «медальки» из бутылоч­ных крышек. Трухильо обожал звания — и он их получал: кроме вполне реальных званий гене­ралиссимуса и адмира­ла, он имел множество титулов вроде «благо­детеля отечества», «ос­вободителя нации», «восстановителя неза­висимости». Доходило до смешного: полуграмотный, он имел титулы «первого сту­дента», «первого врача», «пер­вого доктора наук», «покрови­теля изящных искусств», а его жена, одна из четырех, Мария Мартинес, тоже женщина не­образованная, — «писателя и философа». При нем Санто-Доминго переименовали в Сьюдад-Трухильо, а гора Монте-Тина (ныне пик Дуарте) ста­ла пиком Трухильо. Его похот­ливость, породившая прозвище, была бы смешна, если бы через постель диктатора не проходили насильно приведенные к нему женщи­ны. Его желание пугать подчи­ненных тоже было бы занят­ным, если бы потом многие из них не погибали или не сходи­ли с ума. Доминикана — ма­ленькая страна, но за время правления Трухильо там по­гибло более 50 000 человек. Правда, и самому диктатору не удалось умереть в соб­ственной постели. К концу его правления, когда диктаторские режимы начали лопаться по всей Латинской Америке, произошел «заговор семе­рых». 30 мая 1961 года маши­ну диктатора подкараулили на дороге вблизи столицы, в результате чего Трухильо уби­ли. Преемники диктатора от­ветили на это убийство массо­выми казнями. Но вскоре сородичам Трухильо при­шлось покинуть Доминикану. Обустроились Они в Париже. А прах Трухильо перевезли через океан и захоронили на кладбище Пер-Лашез.