Владимир Маяковский

Будущий великий поэт был сыном лесничего Кутаис­ской губернии. Отец ушел из жизни рано, когда Владими­ру, родившемуся в 1893 году, было 13 лет: сшивая деловые бумаги, он укололся ржавой иголкой, что стало причи­ной заражения крови и пре­ждевременной смерти. Эта нелепая гибель произвела на мальчика неизгладимое впе­чатление.

В 1906 году, после похорон отца, Маяковский вместе с ма­терью и двумя сестрами пере­ехал в Москву.

Именно здесь впервые и заявил о себе его гениальный дар.

Маяковский вначале учил­ся в классической гимназии в Кутаиси, затем в Пятой мо­сковской гимназии (в 1906-

1908гг.), откуда был отчислен за неуплату. Дальнейшее об­разование он получил в 1908 году в подготовительном классе Строгановского учи­лища — школы подготовки ху­дожников декоративно-прикладного искусства, а затем в училище живописи, ваяния и зодчества (1911-1914 гг.), откуда начинающего поэта исключили за участие в скан­дальных выступлениях футу­ристов — художников и лите­раторов.

Еще в 1905 году в Кутаиси Маяковский принимал уча­стие в гимназических и студен­ческих манифестациях. В 1908 году, вступив в РСДРП, он вел пропаганду среди московских рабочих. За это он несколько раз подвергался арестам, в 1908 году провел 11 месяцев в Бутырской тюрьме.

Время заключения поэт считал началом своей стихо­творной деятельности, но, как он сам говорил, «к сча­стью, стихи перед освобож­дением отобрали, а то бы еще напечатали».

В предреволюционные годы Маяковский, увлекшись идеями футуризма, завязал дружбу с художником и по­этом Давидом Бурлюком, который в 1912 году органи­зовал литературно-художе­ственную группу футуристов «Гилея». Вскоре Маяковский принял участие в диспутах о новом искусстве, выставках и вечерах, проводившихся ра­дикальными объединениями художников-авангардистов «Бубновый валет» и «Союз мо­лодежи». Поэзия Маяковского всегда сохраняла связь с изо­бразительным искусством, прежде всего в самой форме записи стихов (столбиком, позднее «лесенкой»), которая предполагала дополнитель­ное, чисто зрительное впечат­ление, производимое стихо­творной страницей.

Стихи Маяковского были впервые опубликованы в 1912 году в альманахе груп­пы «Гилея», называвшемся «Пощечина общественному вкусу», где был помещен и ма­нифест, подписанный, в числе прочих, Маяковским. В нем в нарочито эпатирующей фор­ме заявлялось о разрыве с традициями русской классики и о необходимости создания нового языка литературы, со­ответствующего эпохе.

В 1915 году произошла встреча Маяковского с Лилей Брик, которая резко изменила жизнь обоих. Любовь к ней, выплеснувшаяся в поэзии Маяковского, сделала эту женщину известной. А она, обладая утонченным вкусом и богатой интуицией, сумела отгадать в нем недюжинный талант. Брик стала не только его музой, но и проводником в профессиональном лите­ратурном мире (умело вела издательские дела, органи­зовывала встречи, решала финансовые вопросы). При этом она не рассталась и со своим мужем, Осипом Бри­ком. Жизнь втроем вызывала немало пересудов в богем­ной среде обеих российских столиц. Это был вызов, как считала Лиля Брик, отжившей буржуазной морали.

Революцию Маяковский принял как осуществление возмездия за всех оскорблен­ных в прежнем мире, как путь к земному раю. Стремясь ис­пользовать все художественные средства для поддержки нового государства, пропаган­ды новых ценностей, Маяков­ский пишет злободневную са­тиру, стихи и частушки для агитационных плакатов. Гру­бость, четкость, прямолиней­ность его поэтического стиля, умение превращать элементы оформления книжной и жур­нальной страницы в эффектив­ные выразительные средства поэзии — все это обеспечивало успех «звонкой силе поэта», целиком отданной на службу интересам «атакующего клас­са». Воплощением позиции Маяковского этих лет стали его поэмы «150 ООО ООО» и «Владимир Ильич Ленин», по­священной вождю Октябрь­ской революции, и «Хорошо!», пропагандирующей успехи со­ветской власти.

С начала 1920-х годов Брики и Маяковский поддер­живали тесные отношения с некоторыми высокопостав­ленными сотрудниками ВЧК. В 1920-1921 гг. Осип Брик сам работал в юридическом от­деле этого ведомства, Лиля также в течение короткого периода времени числилась сотрудником ВЧК. В те годы это позволяло всем троим, в отличие от рядовых соотече­ственников, вести более сво­бодный образ жизни — ездить за границу, общаться с ино­странцами.

В результате этих поездок Елизавета Зиберт, замужняя эмигрантка из российских немцев, работавшая перевод­чицей Маяковского в Нью- Йорке, родила девочку, как две капли воды похожую на поэта. Ее назвали Еленой-Па­трицией. «Папа Володя» видел дочь только один раз — осенью 1928 года, когда они с Елизаве­той встречались в Ницце.

Между тем, к концу 1920-х годов у Маяковского нараста­ет ощущение несоответствия политической и социальной реальности тем высоким иде­алам революции, которые вдохновляли его с отроческих лет и в соответствии с которы­ми он строил всю свою жизнь — от одежды и походки до любви и творчества. К тому же его популярность как автора и чтеца собственных стихов стала заметно падать. На его вечерах стали зевать, а то и посвистывать.

Творческий кризис затя­нулся на длительный период. Сопутствующая профессио­нальным неудачам неустро­енная личная жизнь только усугубляла душевное состоя­ние поэта.

В последние месяцы жизни Маяковский часто говорил о смерти, и эта идея временами становилась навязчивой. По­следней каплей стала его влю­бленность в артистку Художе­ственного театра Веронику Полонскую. Накануне само­убийства он устроил ей грубую сцену ревности и требовал четкого и ясного ответа на его вопросы. Однако Полонская, признаваясь в любви к по­эту, отказывалась немедленно бросить своего мужа и остать­ся у Маяковского. Не успела актриса выйти из коридора квартиры, как услышала вы­стрел. Вернувшись в комнату, она обнаружила поэта лежа­щим на ковре с пятном крови на груди. Ранение оказалось смертельным, и приехавшие врачи смогли лишь констати­ровать смерть. Это произошло 14 апреля 1930 года.

Официальной причиной самоубийства Владимира Маяковского был назван нервный срыв, вызванный серией творческих и личных неудач. Впоследствии воз­никло несколько версий этой трагедии. Некоторые предпо­лагали, что поэт был убит. В числе гипотетических убийц называли и саму Полонскую, и сотрудников ГПУ. Причинами для таких предположений по­служили непонятные ошибки в протоколах и небрежность при проведении первона­чального следствия.

Но зачем было убивать по­эта, который являлся лицом существующей власти, ее поэтическим обрамлением? Дело в том, что к этому време­ни Маяковский явно охладел к революцион­ным преобразованиям и все яснее понимал, что социальный экспе­римент по переустрой­ству мира не удался. Существует версия, что поэт хотел эмигриро­вать — остаться в Пари­же. Эти слухи стали причиной того, что ему отказали в выдаче зарубежной визы. Да и стихи поэта тех лет, где он называет существующую действитель­ность «окаменевшим дерь­мом» или «наших дней освещая потемки», свидетельствуют, что Маяковский прекрасно пони­мал, куда все идет. Учитывая его прямоту и талант, можно пред­положить, что поэт не стал бы молчать и мог бы своим твор­чеством изрядно подмочить «репутацию» власти. Так что причины для убийства были и очень серьезные.

В 1990-х годах была про­ведена криминалистическая экспертиза рубашки Маяков­ского, которую передала ор­ганам Лиля Брик еще сорок лет тому назад. После иссле­дования было вынесено за­ключение: выстрел произве­ден в упор, вероятнее всего, правой рукой самоубийцы.

Однако противники этой версии утверждают, что, ско­рее всего, перед смертью Маяковского ударили по лицу с очень большой силой. После этого можно было спокойно вложить в руку оглушенного человека пистолет и произ­вести выстрел, имитирующий самоубийство.

Так что загадка смерти Маяковского еще ждет своего исследователя.