Игорь Гузенко: главный предатель Холодной Войны.

В 1943 году в Оттаву прибыл новый военный атташе (и по совместительству резидент советской разведки в Канаде) полковник ГРУ Николай Заботин с супругой. Вместе с ним в посольство прибыла группа шифровальщиков, во главе которых был 26-летний старший лейтенант Игорь Гузенко. Ему-то и предстояло сыграть роль, перевернувшую ход мировой истории…

Шифровальщик — профессия особая. По принятому в Советском Союзе по­рядку те из них, кто работал за грани­цей, могли жить только на территории посольства и не вправе были его поки­дать. Лишь в чрезвычайных ситуациях они могли это сделать и обязательно с сопровождающим. Чтобы затруднить даже случайные контак­ты с местным населе­нием, шифровальщики не знали языка страны пребывания. Но Игорь Гузенко оказался ис­ключением — он знал английский. Другим, и самым роковым для со­ветской разведки ис­ключением стало полу­ченное им разрешение жить за стенами посоль­ства. Произошло это при следующих обстоятель­ствах. Заботин с женою и Гузенко, к которому также прибыла из Союза молодая супруга, жили в соседних комнатах од­ной квартиры непосред­ственно в посольстве. Все было хорошо, пока в семье Гузенко не появился мла­денец. Ребенок оказался неспокойным, он истошно орал ночи напролет, не да­вая ни сна, ни отдыха соседям — Заботиным. И госпожа Заботина поставила перед мужем вопрос ребром: или пол­ковник переселяет своего соседа-подчиненного куда угодно, или она поки­дает его и возвращается в Союз. Гузенко был на хорошем счету, пользо­вался полным доверием не только у непосред­ственного начальника, но и у советского посла Георгия Зарубина. И За­ботин, поколебавшись, отдал предпочтение своему семейному бла­гополучию, разрешив Гузенко жить с семьей в квартире, арендуемой в доме неподалеку от советского посольства. Дальнейшее зависело только от самого стар­шего лейтенанта. Никто теперь не скажет, когда у него возникла мысль стать перебежчиком и каковы были при этом мотивы. Но этот шаг не был спон­танным, Гузенко задолго начал подго­товку к нему. В Канаде и ему, и его жене очень нравилось. Возможно, он был го­тов и дальше служить ГРУ, но оставаясь в Канаде, а его собирались отозвать в Москву. И тогда он решился.

В Оттаве шел проливной дождь, ког­да поздно вечером 5 сентября 1945 года Гузенко, прихватив с собой вынесенные из посольства 109 совершенно секрет­ных документов, направился в полицию. Однако там от него попросту отмахну­лись. Утром он обращается в газету «От­тава джорнэл», но и здесь терпит фиа­ско. Журналисты не верят его рассказам о шпионаже русских — недавних союз­ников в только что закончившейся вой­не. Не поверили ему и в министерстве юстиции. Гузенко в отчаянии: обратного пути нет, в посольстве вот-вот обнару­жат пропажу документов. Оставаться дома нельзя — в любой момент за ним могут прийти. И Игорь с сынишкой и же­ной находит укрытие у своего соседа по дому — офицера канадских ВВС. Вскоре он убеждается, что сделал это не на­прасно: в его квартиру буквально вламывают­ся люди из службы без­опасности посольства. Они переворачивают все вверх дном и, не найдя ничего, остаются ждать хозяина кварти­ры. Однако вторжение в чужие квартиры в Канаде не поощряется, и по вызову приютив­шего Гузенко соседа прибывает полиция, которая застает в квартире двух муж­чин, защищенных дипломатическими паспортами СССР. Теперь полиция по­нимает, как ошибалась, отмахиваясь ранее от этого странного русского. На этот раз его внимательно выслушивают и вместе со всеми бумагами переправ­ляют на базу Кэмп-Икс, где передают в руки представителей канадской службы безопасности, к которым вскоре присо­единяются английские и американские коллеги. То, что они узнали из докумен­тов Гузенко, повергло их в шок: оказывается, под самым носом у них давно и результативно трудится разветвленная шпионская сеть, щупальца которой уже дотянулись до «святая святых» — проек­та «Манхэттен», т.е. до атомных секретов союзников. Об этом было немедленно доложено на самый верх. Премьер-министр Канады Кинг долго не мог пове­рить в коварство недавних союзников, но, ознакомившись со всеми документа­ми, был вынужден изменить свою точку зрения. Он провел конфиденциальные переговоры с президентом США и ан­глийским премьером. Начиная с 7 сентя­бря 1945 года семья Гузенко была взята под государственную охрану службами безопасности Канады. Советское по­сольство направляло в МИД одну за другой ноты, требуя выдачи Гузенко для отправки его на родину и суда над ним за хищение из посольства казенных де­нег. Все ноты остались без ответа и по­следствий.

13 декабря 1945 года полковник Заботин тайно покинул Канаду, грубо нарушив тем самым дипломатические правила. Забыв о своей дипломати­ческой неприкосновенности, он не­легально перешел границу и уже в Нью-Йорке сел на советский пароход «Александр Суворов», который тоже тайно, без соблюдения необходимых формальностей, снялся ночью с якоря и ушел в море. Несколько недель спу­стя в Москву отбыл и посол Зарубин.

А в Канаде началось расследова­ние. На основании документов, предо­ставленных Гузенко, канадские власти арестовали как шпиона английского ученого — доктора Аллана Мэя. Его при­знания позволили британским спец­службам напасть на след физика Клауса Фукса. В показаниях Гузенко впервые фигурирует как агент КГБ и Ким Филби. Всего по подозрению в шпионаже было арестовано 26 человек (16 из них были позднее освобождены). Созданная по распоряжению канадского правитель­ства Королевская комиссия по шпио­нажу, которая занималась расследова­нием дела Гузенко, в июне 1946 года представила отчет о результатах своей деятельности на 733 страницах, в котором помимо прочего от­мечалось, что на международ­ных конференциях Советский Союз выступает с заявлениями о мире и безопасности, а на деле втайне готовит третью ми­ровую войну.

Информация, полученная от Гузенко, коренным образом изменила отношение Запада к бывшему союзнику. Канада, планировавшая оказание Со­юзу миллиардной финансовой помощи для послевоенного восстановления, отказалась от своих планов. Аналогично поступили и другие ведущие западные державы. Были приняты и подготовительные меры военного ха­рактера, началось сколачивание бло­ков. Многие аналитики считают, что толчком к началу холодной войны по­служила не знаменитая Фултонская речь Черчилля, а побег Гузенко. Семья Гузенко была тайно переселена в То­ронто, в предоставленную государ­ством квартиру. До конца дней своих (а умер Игорь Гузенко в 1982 году, его жена — в 2001-м) они находились на го­сударственном обеспечении. Однако вряд ли можно сказать, что они прожи­ли счастливую жизнь. Пребывая в по­стоянном страхе, они вели предельно скрытный образ жизни. Игорь появлял­ся на публике, в том числе участвуя как свидетель в многочисленных шпион­ских процессах, только скрывая лицо под белым колпаком, из-за чего упоми­нался в прессе под кличкой «человек- колпак». Его дети (а их было 8) ничего не знали о собственном происхожде­нии, им сказали, что семья пересели­лась в Канаду из Чехословакии. Могила Игоря Гузенко долго оставалась безы­мянной, и лишь после смерти супруги на ней появился могильный камень. А в начале 2000-х в Оттаве напротив дома на улице Сомерсет, который в сентя­бре 1945 года навсегда покинул Игорь Гузенко, была открыта мемориальная доска, посвященная его акции. Исто­рия этого побега легла в основу двух американских фильмов — «Железный занавес» и «Операция «Розыск»».

Просмотр рекламы — Ваша поддержка.