Андрей Жданов

Андрей Жданов — по­жалуй, самая неодно­значная личность в «пантеоне» сталинской эпохи. Мало кто знает, что за годы блокады Жданов, не прекращая изнурительной работы, перенес на ногах два инфаркта. И его одутло­ватое лицо — не след­ствие злоупотребления мучным и сладким, а показатель тяжелой болезни.

Андрей Жданов окончил лишь несколько классов реального училища. Потом были попытки продолжить учебу в Московском сельско­хозяйственном институте, в Тифлисском училище прапор­щиков. Но каждый раз моло­дой человек бросал начатое на полпути. Что не мешало ему позже в графе «Образова­ние» писать: «Незаконченное высшее».

Настоящим университетом для него стала революция 1917 года и последовавшие за ней времена политиче­ской неразберихи. Жданов стал членом Тверского губкома РКП(б), затем редакто­ром «Тверской правды» и, наконец, зампредседателя губисполкома по экономиче­ским делам. А в 1922 году — председателем губисполкома Тверской области. Где-то в этот период он и встретился со Сталиным. В 1924 году Жда­нов стал руководителем Ни­жегородского (Горьковского) крайкома. Год спустя 29-лет­ний молодой коммунист — уже кандидат в члены ЦК, а чуть позже и член ЦК.

Как вспоминал позже Ни­кита Хрущев, Жданов был человеком веселым и компа­нейским. Под рюмочку мог сыграть и на пианино, и на гармони. Мог развеселить «отца народов» похабными частушками и скабрезными анекдотами. Недаром Кага­нович презрительно называл его «гармонистом».

Именно частые застолья и коммунистические посидел­ки стали причиной многих болезней, которые с годами только накапливались. На фоне невоздержанного по­требления алкоголя у Жда­нова развились сердечная недостаточность и диабет. Хрущев вообще считал Жда­нова запойным пьяницей. В своих воспоминаниях он писал: «В последнее время Сталин нередко прикрикивал на него, что не следует столь­ко пить. Жданов вынужден был страдать и наливать себе фруктовую воду, когда другие пили вино или более креп­кие спиртные напитки. Если во время банкетов его сдер­живали, то дома сделать это было некому».

Первым секретарем Ленин­градского обкома и горкома Жданов стал в 1934 году. Это произошло сразу после за­гадочного убийства Кирова, которое дало толчок масштаб­ным репрессиям, прокатив­шимся по всей стране. «Врагов народа» хватали пачками. Их арестовывали, сажали, рас­стреливали… Вот и Жданов, в пылу всеобщей истерии, рья­но взялся за дело. В городе на Неве начался жесточайший террор.

Только за четыре года его секретарства количество ле­нинградских коммунистов уменьшилось на 200 тысяч человек. Большинство ис­ключенных из партии было репрессировано. Жданов был ответственен за репрессии и в других регионах страны. По­сле его поездки в Башкирию было арестовано 342 человека из числа партийного и совет­ского актива. После «чистки», осуществленной Ждановым в Татарской парторганизации, было репрессировано 232 че­ловека. Почти все они были расстреляны. В Оренбургской области за пять месяцев 1937 года было арестовано 3655 человек, из них половина при­говорена к расстрелу.

Наградой за хорошо про­деланную работу стала тесная дружба со Сталиным. Обще­известно, что на отдых в Сочи Сталин выезжал не сам, а со Ждановым. И телеграммы то­варищам по партии они под­писывали вместе. Например, такие: «Считаем абсолютно необходимым и срочным де­лом назначение т. Ежова на пост наркомвнудела. Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. ОГПУ опоздал в этом деле на 4 года».

Именно Жданов использо­вался вождем в ситуации, ког­да надо было действовать ре­шительно, а единолично нести ответственность за принятое решение никак не хотелось. И тут всегда под рукой был Жда­нов. Трибун, агитатор, пропа­гандист с острым словцом и, несмотря на отсутствие пол­ного высшего образования, — интеллектуал.

Первые дни Великой Оте­чественной войны стали для Жданова тяжелым испытани­ем. У него произошел нервный срыв. Он не мог работать и по­являться на людях. Запирался в личном бункере и беспро­будно пил. Руководство горо­дом и обороной на это время взял на себя Алексей Кузне­цов — второй секретарь обко­ма и горкома.

Практически до конца вой­ны Жданов на людях не появ­лялся и не выступал даже по радио. А в 1943 году был втиха­ря эвакуирован в Москву, где в Кремлевской больнице проле­жал два месяца. Диагноз — сте­нокардия.

По воспоминаниям некото­рых современников, Жданов никогда не разделял с ленин­градцами ужасы блокады. По слухам, ему напрямую с Боль­шой земли доставлялись про­дукты, в том числе блины, пер­сики, пирожные. Мол, были свидетели, которые видели, как в бачке для пищевых отхо­дов в доме Жданова валялись слегка заветренные батоны…

Однако какие бачки для пищевых продуктов в городе, лишенном продовольствия? Кроме того, человеку, страда­ющему диабетом, блины, пи­рожные и персики в сиропе категорически противопока­заны. От такой диеты немину­емы кома и смерть.

Участник боев на Невском пятачке, командир 86-й стрел­ковой дивизии полковник Андрей Андреев упоминает в мемуарах, как осенью 1941 года видел в руках Жданова небольшой черный кисет с те­семкой. В нем член Политбюро и первый секретарь Ленин­градского обкома и горкома ВКП(б) носил полагавшийся ему пайковый хлеб. Хлебная пайка выдавалась руковод­ству несколько раз в неделю на два-три дня вперед. Конеч­но, это не были 125 граммов, полагавшиеся иждивенцу. Но авоськами с деликатесами тут совсем не пахло.

По словам американского журналиста, который встре­чался со Ждановым в те тя­желые дни, «большую часть времени Жданов работал в своем кабинете в Смольном. От бесконечного курения обо­стрилась его давняя болезнь — астма, он хрипел, кашлял… Эти люди — и гражданские, и во­енные — обычно работали по 18, 20 и 22 часа в сутки, спать большинству из них удавалось урывками, положив голову на стол или наскоро вздрем­нув в кабинете. Питались они несколько лучше остально­го населения. Жданов и его сподвижники, так же как и фронтовые командиры, полу­чали военный паек: 400, не бо­лее, граммов хлеба, миску мяс­ного или рыбного супа и по возможности немного каши».

Весной 1949 года Андрей Жданов стал свойственником Сталина. Его сын Юрий женил­ся на Светлане Аллилуевой, дочери вождя. У Светланы и Юрия родилась дочка, внучка и Сталина, и Жданова. Позд­нее она стала известным в СССР вулканологом. Когда же осенью 1952 года Юрий Жда­нов и Светлана Аллилуева ра­зошлись, Сталин в привычной манере высказал дочери: «Ну и дура! В кои-то веки попал­ся порядочный человек, и не смогла его удержать…»

После войны здоровье Жданова было окончательно подорвано. Тяжелые забо­левания — гипертония, ате­росклероз, грудная жаба и сердечная астма — прогресси­ровали. Огромная нагрузка в работе, частые многочасо­вые ночные встречи и ужины на даче Сталина, постоянное нервное перенапряжение… Он задыхался во время раз­говора, лицо покрывалось розовыми пятнами. После нескольких фраз он делал па­узу и глубоко втягивал в себя воздух.

Сама смерть Жданова в 1948 году на сталинской даче окружена тайнами. Из­вестны письма заведующей кабинетом электрокардио­графии Лечсанупра Кремля Лидии Тимашук, адресован­ные руководителям ВКП(б), в том числе и Сталину. Она писала, что профессор Его­ров и личный врач Сталина Виноградов заставили ее переделать заключение о со­стоянии здоровья Жданова. Тимашук утверждала, что в 12 часов 28 августа 1948 года у секретаря ЦК, к которому ее срочно доставили самоле­том, уже произошел инфаркт. Она настаивала на том, что и консультанты, и лечащий врач неправильно оценили состояние Жданова и разре­шили ему не только вставать с постели, но и гулять по пар­ку. Министр госбезопасности Виктор Абакумов передал за­явление Тимашук и медицин­ские документы Сталину 30 августа. Генералиссимус, од­нако, ознакомившись с ними, сделал пометку «В архив». Почему?

Причины смерти Жданова и в наши дни оцениваются неоднозначно. Документы сохранили явные нестыков­ки в медицинском диагнозе. Но дальше начинаются лишь предположения: была ли это естественная врачебная ошибка, или же произошед­шее не случайно и связано с внутриполитической борь­бой. Тем более что скоро­постижная смерть Андрея Жданова вскоре спровоциро­вала два громких политиче­ских процесса — «ленинград­ское дело» и «дело врачей». Но всю правду пока что не знает никто.